Карина Василь - Тёмные души
Сестра Шарлотта проковыляла к кресту. Не имея больше рук, она не могла срубить крест, чтобы снять тело. Она стала раскачивать его культями. Крест стоял как влитой. В это время появился Жоэс. Он тащил лестницу, раза в два больше его.
– Она нам не поможет. Если ты сможешь вытащить гвозди, ты не удержишь тела, – сказала сестра Шарлотта. – Возьми меч и головешку. С одной стороны руби мечом, с другой пусть горит огонь.
Мальчик кивнул. Он подошёл к выгребной яме, где ещё догорал костёр, и, перекрестившись, взял первый непогасший факел. На обратном пути он подобрал меч, брошенный каким-то нерадивым солдатом. Потом долгое время они вдвоём пытались свалить крест. Мальчик рубил, женщина раскачивала крест. Наконец, с громким скрипом крест упал.
– Возьми два кинжала наподобие ножниц, и вытащи гвозди, – сказала сестра Шарлотта. Мальчик кивнул, и в бледном сумраке рассвета среди разбросанных мечей, щитов и арбалетов стал искать кинжалы, которые можно было бы использовать как клещи. Женщина тем временем пыталась удержать своими культями меч, чтобы использовать его как лопату. У неё ничего не получалось: меч постоянно выскальзывал из её рук. К тому же большая потеря крови давала о себе знать. Мальчик, устав бороться с непокорными мечам гвоздями, перекрестившись, вцепился в них зубами. Читая про себя молитву и стараясь не смотреть на страшную рану между ног настоятеля, он тащил и тащил гвоздь за гвоздём, пока, наконец, не вытянул все. Он отвязал веревки, поддерживавшие руки, и оглянулся на женщину. Та сидела, завернувшись в остатки своей одежды. Мальчик подошёл к ней и тронул её за плечо. Женщина с трудом открыла глаза.
– Я умираю. А ещё многое не сделано, – слабым голосом сказала она. – Что ты здесь делал? Зачем пошёл с отцом Жильбером?
– Я хотел быть, как он. Я хотел стать священником, – произнёс мальчик.
– А теперь?
– Теперь? Теперь я не знаю. Теперь я хочу стать оруженосцем, а потом и рыцарем. Чтобы найти барона Бертрана де Го и сразиться с ним. Чтобы убить его. За себя, за отца Жильбера, за тебя и за твоих сестёр.
– За себя? А что они тебе сделали?
Мальчик опустил голову.
– Они… они заставляли меня… они меня пользовали, как Эдуард Второй пользовал своих фаворитов.
– Содомитствовали?
– Да… Они заставляли делать им «варварский поцелуй». Они заставляли меня трогать их чресла руками. Они хотели, чтобы я помочился на крест и лёг с монашенкой при них. А когда я отказался, они вонзили мне… в зад, ну… туда… древко от копья. А потом они меня били. Раз за разом. По очереди.
Женщина смотрела на этого маленького мальчика. О пятнах на его одежде она догадывалась. Теперь же очень жалела, что жизнь из неё уходит. Она могла бы продлить агонию мучителей.
Мальчик вытирал слёзы рукавом своей одежды, размазывая грязь по и без того замурзанному лицу.
– Помоги мне встать, – произнесла сестра Шарлота. Мальчик протянул к ней руку и подхватил под локоть. – Ты здесь справишься? – Мальчик кивнул. – Тогда я довершу остальное.
Она, покачиваясь, направилась к выгребной яме, где ещё догорал последний факел.
– Похорони его, – не оглядываясь, сказала она. – И помолись за меня.
С трудом подняв факел, который, казалось, стал весить не меньше тонны, она крепко сжала его культями. Поминутно останавливаясь, она пошла к винным подвалам.
Мальчик посмотрел ей в след. Он хотел что-то сказать, но решил сначала докончить начатое дело. Он обошёл монастырское кладбище, в надежде найти выкопанную могилу. Однако выкопанных не было, но он нашёл просевшую. Неумело действуя тяжёлым мечом и помогая себе руками, он разрыл достаточную яму, чтобы можно было похоронить человека. С трудом дотащив тело настоятеля, он сбросил труп в яму и стал засыпать его землёй. Когда труп скрылся, мальчик хорошенько притоптал землю, чтобы барон де Го и его солдаты не разрыли его и не надругались над трупом.
Сестра Шарлота в это время спустилась в подвал, облокачиваясь о стены. Она бы с радостью села на ступени, но потом могла просто с них не встать, поэтому отгоняла спасительную мысль. Факел мешал ей и норовил обжечь лицо и волосы. Наконец, она дошла до дубовой двери, которая, к счастью, не была заперта. Стараясь не затушить факел, она осторожно положила его на бочку. Затем, снова передохнув, она стала подтаскивать культями за голову и ноги и зубами за одежду солдат, лежащих на лестнице и в коридоре, к бочкам. Свалив всех в центре подвала, она вытащила несколько бутылок и разбила их около спящих тел. Вино брызнуло во все стороны. Сестра Шарлота доставала всё новые и новые бутылки. Наконец, когда вином основательно залило спящих солдат, пол и бочки вокруг, сестра Шарлота решила передохнуть. В это время в подвал спустился перемазанный землёй Жоэс.
– Кинжал с собой? – задыхаясь, спросила сестра Шарлота. Мальчик, глядя расширенными глазами на мокрых солдат, кивнул. – В нескольких бочках сделай дыры, чтоб наверняка.
– Но это… убийство! – прошептал он с испугом.
– Отвернувшись от нас и этого места, бог дал нам право самим решать. Я решила их убить. Лучше их, чем они ещё будут убивать и пытать других людей. Сами они не остановятся, зато сколько жизней мы спасём.
Мальчик посмотрел на неё. Страх на его лице сменялся сомнением, затем, решимостью. Он подошёл к ближайшей бочке и с третьего раза сделал в ней дыру. Тоненькая струйка потекла, заливая остальные бочки. То же он проделал ещё с тремя.
– А теперь уходи, – произнесла сестра Шарлота. – Не бери греха на душу. Я всё сделаю сама.
Она покачнулась и упала. Мальчик кинулся к ещё тлеющему факелу и раздул его. Потом подал факел женщине и бросился наверх из подвала. На выходе он, перекрестившись, старательно запер за собой тяжёлый засов.
Сестра Шарлота поднесла факел к ближайшему солдату. Ткань его штанов, пропитанная вином, занялась быстро. Сестра Шарлота подползла к следующему. Вскоре весь подвал пылал, как большой костёр. Сестра Шарлота бросила факел в бочки и запела «Te Deum»1.
От жара и дыма некоторые солдаты стали просыпаться. Однако сонная трава делала их неповоротливыми и осоловевшими. И прежде, чем кто-либо сообразил, что случилось, огонь охватил их тела, закованные в лёгкие латы.
Наконец, один солдат очнулся от дурмана и яростно стал стаскивать с себя латы и хлопать по телу, пытаясь сбить огонь.
– Зря стараешься, – произнесла сестра Шарлота. – Ты всё равно здесь сдохнешь. Дверь заперта. В бочках, кроме вина, есть еще смола и порох. Так что из тебя получится знатный ужин на пиршестве сатаны.
Солдат диковато посмотрел на неё и бросился к двери. Тяжёлый морёный дуб стоял, не шелохнувшись.
– Ах ты, ведьма! – взревел солдат, кидаясь к сестре Шарлотте. – Я убью тебя!
– Я всё равно умру, – зло улыбаясь, сказала она. – А после того, что вы с вашим хозяином тут сделали, смерть будет наградой. Только умру я не одна. А со всеми вами.
Солдат схватился за голову и снова бросился к двери. Тяжёлый воздух мешал дышать. Жар, проникавший под лёгкие латы, испекал тело не хуже жаровни. Завывания очнувшихся солдат перекрывали шум пожара. Сестра Шарлота смотрела на это, и жестокая улыбка не сходила с её губ.
Наконец, чувствуя приближение смерти, она закричала:
– Да свершится правосудие божье! – и рассмеялась злым смехом.
Когда стих последний звук её голоса, её голова с глухим стуком упала на каменный пол. Подвал продолжал гореть. Едкий дым выползал из-под двери. Солдаты, еле передвигая ноги, кашляя и чихая от удушающего воздуха, сгрудились у двери и пытались её сломать, громко крича. Вскоре крики утихли. Вслед за ними утихли и удары о дверь.
Рассвет занимался над монастырём. Тяжёлые тучи, подгоняемые ветром, бойко бежали по небу. Когда первые лучи солнца упали на крышу монастыря, из церкви вышли Бертран де Го и Катерина ле Муи. Барон оглядел пустой двор и поваленный крест.
– Что здесь произошло, чёрт возьми? – прорычал он.
Катерина указала на струйку дыма, тянущуюся от здания монастыря.
– Какая-то монашка осталась жива.
Она вытащила кинжал и пошла к дверям. За ними раздался глухой взрыв, заставивший женщину отскочить. Барон обошёл двор и остановился у выгребной ямы. На его губах появилась усмешка.
– Молодцы, ребята, нечего сказать. Облегчили работу.
Он заметил лестницу у одной из стен. Камни над ней были в царапинах. Очевидно, кому-то не хватило высоты лестницы и он, цепляясь за старые, местами вывалившиеся камни, поднялся по стене. Бертран де Го ступил на первую перекладину.
Когда он добрался до верхней, над ним стена возвышалась ещё футов на восемь. Он не стал повторять путь, проделанный кем-то до него. С другой стороны стены глубокий ров с водой, и тот, кто бежал этим путём, наверняка либо утонул в холодной воде, либо замёрз, если смог выплыть.
